Хрупкий лед (СИ) - Страница 17

— Да, правильно. Такого друга прогонять и терять нельзя, — кивнул Дмитрий Валерьевич. — Ты ее крепко держи, Саша, — подмигнул он парню. — А на игру мы его уже смотрели и на то, как ты его гоняла, заставляя отрабатывать удар. — Теперь уже Дмитрий Валерьевич улыбался Насте. Чем смутил ее донельзя. — Еще на общую тренировку придем — опять посмотрим. — Мужчина подмигнул.

Настя почувствовала, что совсем растерялась и покраснела. Она совсем не привыкла, чтобы кто-то из взрослых, ну, кроме тети Наташи или воспитателей, обращал на нее столько внимания. Особенно мужчины. Сашка вдруг, сердито хмыкнул и дернул ее за руку, так, что Настя немного покачнулась на коньках. Пришлось переступить с ноги на ногу.

Она удивленно и непонимающе посмотрела на друга. Чего это с ним? Но Сашка только хмуро глянул на нее, и вышел немного вперед, так, что Настя оказалась за его спиной.

— Вот что, Саш, — все еще с усмешкой поглядывая на них, решил Эдуард Альфредович. — Давай-ка, и мы с вами, к тебе домой заглянем. С мамой твоей поговорим. Ты не против?

Саша еще раз внимательно осмотрел всех троих, словно, вдруг, перестал доверять своему тренеру.

Но Настя видела, что ему очень хочется. И что страшно. И что не верится. И что ее друг очень-очень, ну вот очень сильно надеется! И молчит. Эх, надо спасать ситуацию.

— Конечно! — Она даже подпрыгнула в своих коньках, чтобы выглянуть из-за Сашкиного плеча. Друг был гораздо выше. — Конечно, пойдемте. Он совсем не против. Он очень рад, Эдуард Альфредович!

Она толкнула Сашку в спину.

— Да. — Буркнул друг. — Очень.

— Спасибо за приглашение, — посмеиваясь, «поблагодарил» Дмитрий Валерьевич.

Подталкиваемые Эдуардом Альфредовичем, ребята быстро переоделись и, в сопровождении тренеров, пошли к Сашке домой.

— Ты что, сбрендил? — Настя возмущенно смотрела на друга. — Ты чего себя так вел? Это же… Это же…

Она развела руками, не зная, как высказать одним словом все, что хотела.

Они сидели в комнате Саши, куда их отправили после обеда и обещанного печенья. Тетя Наташа осталась на кухне с тремя тренерами. Они уже минут сорок о чем-то там разговаривали. Дети все это время сидели тихо-тихо, как мышки, в надежде разобрать хоть что-то из разговора. У них получалось плохо и, наконец, не выдержав, Настя решила потребовать у Сашки объяснений. Правда сделала она это шипящим шепотом.

Друг одарил ее хмурым взглядом и отвернулся.

Так. Эту гримасу она знала. Будет в молчанку играть.

— Саш, ну ты чего? Ты же так этого ждал? — растерявшись, спросила Настя. И перелезла по кровати так, чтоб видеть его лицо. — Это же шанс! Тот самый! Тебя заметили! Тебя в команду возьмут!

Она так сильно хотела, чтобы это было правдой. Внутри все просто горело и танцевало при одной только мысли, что Сашка сможет стать настоящим хоккеистом. Самым настоящим! И самым лучшим из всех-всех!

— А я, может, уже этого и не хочу, — буркнул Сашка вдруг, и снова отвернулся.

Настя обалдело уставилась на его затылок. Моргнула. Решила, что ослышалась, и опять полезла заглядывать ему в глаза.

— Ты — точно сбрендил! — заключила она, рассматривая поджатые губы друга. — Как это — не хочешь? Ты же всегда мечтал стать хоккеистом. И вот…

— Что «вот»?! — Сашка вдруг вскочил на ноги. — Что? Ты — что, маленькая? Не понимаешь, что ли? — он посмотрел на нее почти зло.

— А ты у нас взрослый, что ли? — Ничуть не испугавшись, хмыкнула Настя и растянулась на кровати во весь рост. Не очень большой, правда. — Саш, ну ты что? Что я не понимаю?

Она внимательно-внимательно смотрела на его грустные глаза и на решительно выдвинутую вперед нижнюю челюсть.

— Ничего, — опять проворчал друг и отошел к окну.

«Ну и?», хотелось спросить Насте.

Вместо этого она вздохнула и, закрыв глаза, сделала вид, что задремала. И никакие-такие мальчишки-грубияны на нее тут не кричали. И, вообще…

— Ты чего так на этого Дмитрий Валерьевича тогда уставилась? — голос Сашки был подозрительным и недовольным.

Настя удивилась и раскрыла глаза, посмотрела на друга.

— Ничего. — Она пожала плечами. — Он просто такой… Я не знаю, даже. Не как все, что ли. Кажется, как актер или еще какая звезда. Странно смотреть на такого человека среди нас. Словно он не такой, не обычный. — Она перевернулась на живот и посмотрела на друга. Но тот глядел в окно, и нельзя было понять, что он думает. — Да и мама твоя, видел, как на него смотрела, — хихикнула Настя, вспомнив, как они вернулись домой. — И он на нее. Как две стату?и застыли, и глядели, глядели. Даже Эдуард Альфредович засмеялся.

Настя улыбнулась смешной заминке, которая случилась, когда все стали знакомиться.

— Ста?туи, — поправил друг. Казалось, он разозлился еще больше. — И, вообще, причем здесь мама? Она взрослый человек! И свободная.

— А я, что, занятая? — удивилась Настя, не поняв логики. По поводу возраста спорить было нечего, что против правды скажешь?

— А ты — моя! — вдруг огрызнулся Сашка. — Мой… Друг. Лучший, — пояснил он, видя, что Настя растерянно хлопает ресницами и с удивление смотрит на него.

— Саш, так я же не перестану быть твоим другом, если посмотрю на кого-то минуту, — совсем растерялась она.

Села назад на кровать и запустила пальцы в волосы. Те, конечно же, были короткими, чтобы, не дай Бог, вши не завелись. И от того, что их вечно стригли, от природы кудрявые, они торчали в разные стороны, как смешная шапка.

— Ты что, из-за этого сердишься? — Настя посмотрела на Сашку. — Ты что. Я же для тебя… За тебя… Я же… — она не могла подобрать слов, чтоб рассказать, передать, что на все-все для него готова. И не нужен ей никто больше. Разве он не знает? — Мне же больше и не нужен никто, Саш. Ты же и мой лучший друг. Вот, хочешь, я тебе поклянусь? Хоть на крови? — Настя вскочила, вдруг придя в восторг от такой идеи.