Хрупкий лед (СИ) - Страница 50

К оглавлению

50

Гость на него внимания не обращал и, похоже, не интересовался сомнениями, поглотившими Верещагина с головой. Он осторожно и очень бережно сжал ладонь Насти, поглаживая кожу. И смотрел только на ее лицо.

— Эй, егоза, — тихо позвал он, обращаясь к Насте. — Ты что это придумала, а? Хватит притворяться.

Сашка слышал, что мужчина старается сохранить бодрый тон. Но его голос все равно дрогнул. Саша понял этого человека. Действительно понял, вдруг осознав, что перед ним не только соперник. А тот, кто так же сильно, как и он сам, дорожит Настей. Или даже больше, возможно… И так же боится за нее.

— Нашла время разлеживаться. У нас игра на носу, а ты отпуск себе устроила. О ребятах подумала? — словно бы надеясь достучаться до сознания Насти всеми этими словами, продолжал говорить гость.

В какой-то момент Верещагин хотел его остановить. Не помешать, просто дать понять, что это может оказаться бессмысленно. Что им остается только ждать и верить в ее силу. Ему захотелось поддержать этого мужчину. Черти как, может просто хлопнуть по плечу. Ведь и этому человеку, как и самому Саше теперь, больше не от кого было ждать поддержки.

До чего странная штука жизнь. Дико просто. Непонятная, непредсказуемая, сталкивающая в общей беде тех, кто только позавчера волком смотрел друг на друга. Своенравная личность, решающая все за людей, посмеиваясь над их мечтами, стремлениями и желаниями.

Саша даже уже сделал шаг вперед. Но так и застыл, занеся ногу. Потому что ему показалось, что в ответ на все эти смешные упреки мужчины, веки Насти дрогнули. И он начал напряженно всматриваться в любимое лицо. Так же, как и тот, другой.

— Стася?

— Егоза?

Кажется, они оба выдохнули это в один голос, отчаянно желая и безумно страшась верить своим глазам.

Но Настя им не ответила. Она молчала. И все же, все ее тело словно бы вздрогнуло, перестав походить на тряпичную куклу. Настя глубоко вздохнула и чуть повернула лицо в их сторону, продолжая спать.

И теперь Саше действительно верилось, что она спит.

ГЛАВА 12
Наши дни

Аэропорт родного города угнетал. Наверное потому, что слишком много всего Александр увидел за долгие годы переездов по миру. Даже как-то обидно стало за “отчизну”. В столице, куда он прилетел две недели назад, по приглашению национальной федерации, все было на адекватном уровне, мало чем уступая, а то и не проигрывая другим странам. Помотало Верещагина по планете.

Непонятно только, зачем вернулся?

Не в страну, тут все все ясно — начали поднимать этот вид спорта в родной стране. Тренер сборной, за которую Верещагин играл, все же, и не мало, позвонил, попросил Сашку помочь по старой дружбе. Он решил не отказывать ни тренеру, ни остальным друзьям, многие из которых, после завершения карьер, вернулись на родину, чтобы помочь вернуть былую славу любимому виду спорта. К счастью, государство в последние годы делало для этого куда больше, чем во времена его детства. Открывались новые катки, практически во всех крупных городах, им предлагались льготные условия, если на катках позволяли тренировать детей, и на это соглашались почти все. Нет, конечно, это пока не привело к скачку хоккея до уровня соседних стран или той же Канады, к примеру, где Саша играл до окончания карьеры, но все же, уже хорошие сдвиги. А ему все равно ничего к сердцу не лежало после травмы. Играть перестал, а чем себя занять — не мог придумать. Сидеть дома — тоже не в его характере. И не потому, что необходимость была, деньгами обеспечил себя и родных до конца жизни. Просто с ума сходил от безделия. И от тоски по льду. Тянуло его назад, на каток. Невыносимо тянуло. И бесили вечеринки, на которые его таскала Вероника, раздражали ее попытки превратить его в тусовщика, которым Саша никогда не являлся. Потому и ухватился за это предложение друзей и коллег. Сам раздумывал над тем, чтобы пойти теперь учиться на тренера, но не был уверен, а тут — шанс попробовать себя в чем-то подобном, понять, хочется ли?

Прилетел, устроился более-менее, и с ходу нырнул в круговерть, уже на второй день на лед вышел. Правда, с друзьями, позвали его сыграть за команду в “ночной лиге” столицы. Неофициальном чемпионате, в котором играли “вышедшие на пенсию” игроки, подобно самому Верещагину, скучающие за игрой и льдом.

Как же хорошо это было! Снова играть, с головой нырнуть в азарт и напряжение матча! Ничто и никогда не приносило ему столько удовольствия, как игра. Ничего не захватывало настолько…

Опровергающая мысль вспыхнула в разуме и была тут же привычно подавлена. Автоматически, почти без усилий. Много времени прошло. ОН забыл. Или очень хорошо себя в этом убедил. И только хоккей всегда оставался смыслом его жизни.

И все же, сейчас, наблюдая из окон такси за уже подзабытой панорамой этого города, волей-неволей, из глубины памяти и души всплывали мысли и ощущения, которые он давно считал погребенными и пережитыми. Странно. Это, наверное, какие-то остатки недобитой ностальгии, не иначе. Более разумного объяснения тому, что за последние шестнадцать лет и такое количество событий должно было стереться под ноль — он не находил.

Такси остановилось у современного отеля. Нового, видимо, построенного уже после его окончательного переезда. Саша даже не думал, что в его городе есть отели этой сети, знакомой по другим странам. Приятная новость. После напряженной недели хотелось отоспаться. Тем более, что он, в кои-то веки за последнее время, наконец-то был один. Вероника осталась в столице, не привлеченная “сомнительной провинциальный романтикой”, и Саша слукавил бы, если бы начал говорить, что грустит из-за этого. Честно говоря, иногда он думал, что все их отношения — большая ошибка, ведь один на один с собой ему было комфортней, чем с этой женщиной. Порою, она откровенно тяготила его. С другой стороны, может быть это сказывалась та самая депрессия из-за таких глобальных перемен в жизни, о которой предупреждал и отчим, и друзья, и психолог. Ведь раньше Ника вполне устраивала его? Или они просто общались слишком мало из-за его графика, чтобы Саша мог это адекватно оценить?

50